Книга Субъективный словарь фантастики  - Роман Арбитман

Понятно, что в 30-е годы ХХ века вместо огромной обезьяны аниматор Уиллис О’Брайен снимал небольшую куклу на шарнирах, с лицом из пластилина (чтобы у обезьяны наличествовала мимика). При бюджете в 670 тысяч долларов картина собрала в прокате 1,7 миллиона, и это были хорошие цифры. Вряд ли фильм стал бы настолько успешен, окажись Конг лишь огромным злобным монстром. Однако герой был амбивалентным персонажем и к моменту гибели в «асфальтовых джунглях» огромное дитя природы вызывало сочувствие…

Вслед за первым фильмом о Конге были сняты и другие ленты (низкобюджетные, весьма скромных достоинств). Всерьез перезапустить франшизу на достойном уровне Голливуду удалось в 1976 году, когда вышла одноименная лента Джона Гиллермина с Джессикой Лэнг в роли блондинки. Продюсер фильма Дино Де Лаурентис решил, что доисторические монстры (с которыми Конг на острове боролся в первом фильме) удорожат картину. Заодно и Эмпайр-стейт-билдинг, куда раньше взбиралась обезьяна, заменили башней WTC. Хорошо еще, что самолеты, атакующие Конга, были заменены вертолетами, – иначе финальная сцена, с учетом будущих событий 11 сентября 2001 года, выглядела бы мрачноватым пророчеством…

В начале третьего тысячелетия, когда технические возможности Голливуда возросли, а «производство» экранных чудищ удешевилось, решено было перезапустить франшизу еще раз. При этом Питеру Джексону проект сиквела ленты Купера – Шодсака доверили не сразу. Новозеландский режиссер с детства мечтал снять свой вариант «Кинг-Конга», но в 1996 году студия «Юниверсал» отказала Джексону в просьбе. В 2005 году, после триумфа «Властелина Колец» (см.), режиссер еще раз обратился на «Юниверсал» с аналогичной просьбой, которая была моментально уважена. Режиссер получил двухсотсемимиллионный бюджет, двадцать миллионов гонорара плюс процент от сборов плюс полную свободу на съемочной площадке.

Своей свободой Джексон распорядился с умом: он добился того, что большинство элементов сюжета старого фильма было перенесено в новую ленту. Действие вновь происходит в 30-е годы. Режиссер Карл Денэм (Джек Блэк) со своим сценаристом Джоном Дрисколлом (Эдриен Броуди) и прочей съемочной группой отправлялся на неисследованный остров Черепа – снимать мелодраму с красивой блондинкой Энн Дерроу (Наоми Уоттс) на фоне дикой природы. Та оказывалось еще и смертельно опасной для жизни. На острове обнаруживалось нечто вроде конан-дойловского «затерянного мира» (см. Челленджер). Тут и бронтозавры, и динозавры, и птеродактили, и гигантские пауки, и – венец всему – огромная обезьяна, которой местные жители вновь хотят принести в жертву блондинку. Как и в канонической ленте, Конга привозят в Нью-Йорк, он вырывается, лезет на Эмпайр-стейт-билдинг, отмахивается от самолетов и погибает. Спецэффекты в картине – выше всех похвал. Если бы Карл Денэм из фильма жил в наше время, ему бы не пришлось плыть на остров: все сняли бы с помощью компьютера – зритель все равно не отличит, где живое, а где нарисованное…

Последняя по времени экранизация истории о гигантской обезьяне – «Конг: Остров Черепа» (Kong: Skull Island, 2017) режиссера Джордана Вот-Робертса. Здесь тоже не обходится без блондинки-фотографа (Бри Ларсон), но, памятуя о печальных последствиях попадания Конга в Нью-Йорк, никто больше не помышляет увозить гигантского примата с острова. Тут он нужнее…

Кинговедение

Эта область фантастиковедения связана с изучением творчества американского писателя Стивена Кинга. Царь хоррора, князь саспенса, владыка Темной Стороны и прочая вот уже четыре десятилетия подряд бьет рекорды по тиражам, продолжая оставаться на гребне успеха как в США, так и в России. На родине Кинга о нем написаны тома, у нас все скромнее.

Если вкратце обобщить то, что высказано отечественными кинговедами в рецензиях и немногочисленных литературоведческих статьях, в сухом остатке окажется немного. Каким образом писатель берет за живое и нельзя ли произвести по этим рецептам что-нибудь похожее на нашей почве? Как полагают исследователи, существует пять особых приемов писателя, его ноу-хау.

1. Внимание к предметам быта. У Кинга наилучшие разносчики кошмара – вещи повседневного использования, поднимающие бунт против людей: автомашина наезжает без повода («Кристина»), мобильный телефон плавит мозги («Мобильник»), стиральный агрегат давит всмятку («Давилка») и тому подобное. Налицо эффект контраста: вещь-друг, от которой не ждешь сюрпризов, внезапно становится врагом. Шок. Российским писателям-хоррормейстерам повторить этот фокус непросто: отрада масс, дешевый ширпотреб, порою показывает зубы и безо всякой литературы ужасов. Особо не развернешься.

2. Использование домаших животных. У Кинга эти домашние любимцы – латентные убийцы. Принцип тот же, что и с любимыми вещами: если сегодня лихо ведет себя тихо, это не значит, что завтра зубы и когти братьев меньших не дотянутся до вашего горла («Куджо», «Кладбище домашних животных» и др.). Читатель с подозрением глядит на свою кошку, и ему заранее неуютно. Нашим писателям-анимафобам этот ход пригодится; тем более что с некоторых пор у нас в домашних любимцах ходят и чудища бойцовских пород – от ротвейлеров до крокодилов.

3. Эксплуатация детских страхов. У Кинга главный кошмар часто связан с младенческой жутью. Люди сызмальства верят, что во тьме чулана прячется бука («И пришел бука»), в мышиной норке – тролль («Кошачий глаз»), за яркой клоунской маской – чудище («Оно») и т. д. Детские страхи – самые стойкие, записываются в подкорку. Доказано, что все серийные убийцы когда-то были перепуганными детьми. Нашим писателям-страхолюбам полезно использовать этот прием, сделав поправку на российские реалии: копа-убийцу заменить оборотнем в погонах, буку – бабаем, тролля – провокатором в соцсетях, а клоуна – соседом-пьянчугой с красным носом.

4. Утилизация паранормального. У Кинга мозг человека – опасный кладезь тайн. Маленькие серые клетки могут аккумулировать бездну неучтенных умений: телекинез («Кэрри»), ясновидение («Мертвая зона» – см.), телепатия («Лангольеры» – см.) и др. Даже мысль о том, что ближний прикуривает без зажигалки и наливает без помощи рук, наносит людям психологическую травму. Нашим фантастам-паранормалам следует пользоваться этим ноу-хау с осторожностью: герои должны иметь справку, что пробуждение чудо-способностей не связано с химией, принимаемой вовнутрь. Иначе книги (и их авторы) будут изъяты.

5. Злоупотребление штампами. У Кинга сюжетная страшилка редко бывает оригинальной: сильней тревожит не неведомое зло (вдруг пронесет?), а зло ожидаемое, чья мерзость увеличена в разы. Привычный паноптикум SF & Fantasy нужно довести до предела: не одиночные вампиры (см.), но целая армия кровососов («Судьба Иерусалима»); не просто комната ужасов, но огромная Гостиница Ужасов («Сияние»). Диалектика перехода количества в качество, по Энгельсу, таким образом, исправно действует…

В 2006 году вышла книга Вадима Эрлихмана «Стивен Кинг. Король темной стороны» – первая биография писателя на русском языке. В том же году у нас перевели путеводитель Бева Винсента по кинговской «Темной башне» (см.), написанный двумя годами ранее. В 2011-м наш читатель получил перевод книги Лайзы Роугек «Сердце, в котором живет страх. Стивен Кинг: жизнь и творчество» (2010). С точки зрения кинговедения интерес представляет первая из трех книг, где автор, пусть и в малой степени, добавляет к биографии писателя анализ его произведений. В отличие от Бева Винсента, Вадим Эрлихман – не безоговорочный фанат Кинга, он видит и слабые стороны его произведений, но формулирует претензии слишком тактично. Словно боится, что Кинг выучит русский, прочтет, обидится и проклянет.